Пять лет и целый один месяц… Так звучали слова, которые когда-то давно (а помнится, как сейчас) перевернули мою жизнь вверх тормашками. Я даже не сразу осознала, что теперь моим домом станет тюрьма…
Всегда терпеть не могла наркоманов и всех, кто с ними связан, однако под следствием оказалась именно по такой статье. Вроде бы ничего не делала, но, как говорится, оказалась не в то время, не в том месте и не в той компании. Однако факт оставался фактом, я приобрела подследственный статус. Недокомпетентные люди в форме пошили мое дело белыми нитками так, что даже не возникало и тени сомнения, что самый гуманный и справедливый суд в мире меня оправдает. Я не думала ни об адвокате, ни о том, чтобы организовать “конвертики” органам правопорядка в качестве сувенира, чтобы мое имя было стерто с лица уголовного дела.
На приговор я шла, имея в кармане лишь книжку Хьюберта Селби-мл. “Реквием по мечте”. Посмотрев однажды культовый фильм, снятый по ней, история главных героев не ассоциировалась у меня с людьми, употребляющими наркотики. Для меня это стало скорее философское чтиво о потерянных людях, стремившихся к псевдомечтам. Интересно, увлекательно и поучительно настолько, что залезает в самую душу. Незадолго до заседания суда я нашла эту книгу в магазине и с удовольствием купила, поскольку всегда отдавала предпочтение книгам как первоисточникам, кинематограф же для меня вторичен.
В ожидании спецтранспорта, который доставит меня в СИЗО, я читала в конвойной комнате “Реквием…” Поскольку ждать пришлось долго, а читаю я достаточно быстро, что называется “по диагонали”, вскоре была дочитана последняя строка произведения…
В маленькую комнатку изолятора, именуемую “сборкой” набилась куча заключенных женщин, всех возрастов и мастей. Помня, что в меня вложили многочисленные фильмы об уголовном мире за колючей проволокой, было реально страшно. А вдруг меня покалечат или убьют? Хотя… самое главное (свободу) я уже потеряла, поэтому что бы ни случилось, возможно, так будет лучше. Я стала осторожно присматриваться к своему новому окружению. Так… Вот там девушка, явно не старше меня, такого же робкого, но изможденного вида. В том углу сгруппировались громкоголосые матрены среднего возраста, обсуждавшие несправедливость этого мира. А совсем рядом сидит и что-то вяжет на спицах совсем древняя бабуся.
Кто-то подошел, попросил сигарету. Я решила отдать всю пачку, мало ли… Но мне ответили, что так делать не стоит – мне курево и самой пригодится.
Спустя какое-то время, показавшееся вечностью из-за отсутствия на “сборке” элементарной лавки, меня определили в предварительную камеру с тяжелой и несомненно надежной железной дверью, где стояло 4 койки. Со мной же здесь и оказалась та молодая потрепанная девушка. Мы познакомились. Она была наркоманкой с внушительным стажем, при этом в заключении оказалась впервые. Ее, как и меня, привезли после приговора суда.
Девушка рассказала, что уже 10 лет больна ВИЧ, а жить ей, по прогнозам врачей, оставалось не больше года, который она здесь и проведет. Впервые жизнь столкнула меня с человеком, “приговоренным” к смерти и знавшим это. Нет, она не убивалась по этому поводу, поскольку понимала, что виновата во всем только сама. На мой же вопрос, изменила бы она что-то в своем прошлом, если было бы можно вернуть время назад, наркоманка ответила, что нет. Я не могла этого понять, поэтому не могла ни поспорить, ни согласиться.
Почему-то нестерпимо хотелось сделать этому человеку что-то приятное. Я решила подарить ей свою книгу. Наркоманка читала ее всю ночь, не отрываясь, а я, лежа лицом к стене, слушала ее всхлипывания. На утро девушка сказала, что это не книга, это ее жизнь.
Только в настоящей камере, где на 44 койко-места приходилось 50, а то и 60 женщин, я осознала, где я. Благодаря своей крайней коммуникабельности, вскоре со мной доброжелательно общались уже все соседки по несчастью. Я сама избрала такую позицию. Раз судьба поставила меня и всех этих людей в такие равные условия, то не стану я усложнять ни себе, ни им жизнь. Кому-то я помогала продуктами, кому-то оказывала психологическую поддержку.
Много удивительных историй я услышала от женщин, каждая из которых достойна отдельного романа. Совместный быт такого количества человек имел, конечно, свои недостатки – борьба за уголок для продуктов в холодильнике, за просмотр того или иного телевизионного канала, за посещение душа, за график уборки в камере… Были на моей памяти и скандалы, и драки, и даже пара попыток суицида, одна из которых оказалась “успешной”.
Но для себя я поняла, что за колючую проволоку попадают люди, которые не могут вот так вдруг превратится в зверье. Были среди них и настоящие рецидивистки, и преступницы поневоле, и без вины виноватые… Но это были ЛЮДИ.
С осознанием этой истины, мне стало намного легче. Однако мириться с несправедливостью и опускать руки я не хотела. Я писала, писала, писала… Заявления, жалобы, прошения… Рассмотрение моей кассационной жалобы не увенчалось для меня успехом, равно как и спустя несколько месяцев надзорной на уровне Мосгорсуда. Но я продолжала исписывать листы аккуратным ровным почерком, вкладывая в каждую буковку всю свою боль и желание жить свободно.
Спустя ровно семь месяцев, подошел срок рассмотрения очередной моей надзорной жалобы. На суд меня не вывозили. На тот момент я уже находилась в отряде, где с утра до ночи работала. Честно говоря, я даже забыла, что в тот день будет заседание. Каково же было мое удивление, когда назавтра мне начальство среди дня сообщило, что я могу идти домой. Дело рассмотрели, приговор отменили, а срок заменили на 3 условных года…
Были ли у меня до тюрьмы мечты, с которыми пришлось проститься? Ну, закончить институт, устроится на хорошую работу… Но это скорее цели, нежели заветные желания. Зато теперь я мечтаю, чтобы мне больше никогда не довелось побывать в местах лишения свободы и делаю все, чтобы моя мечта сбылась…
